Даже менее масштабные инициативы либо провалились, либо стали большим разочарованием. Переговоры о правилах электронной коммерции тянутся уже много лет и безнадежно зашли в тупик. После двадцати лет кропотливых переговоров по ограничению вредных субсидий на рыболовство члены ВТО бросили полотенце на 12-й министерской конференции в 2022 году и остановились на соглашении с наименьшим общим значением, которое не охватывает некоторые из самых разрушительных субсидий, истощающих океан, на такие товары, как топливо и модернизацию рыболовных флотов. Эта малоамбициозная сделка, похоже, была призвана не столько восстановить рыбные запасы планеты, сколько дать пищу для пресс-релиза после министерской конференции и дать генеральному директору основания утверждать, что это мероприятие не было полной катастрофой.13
До создания Апелляционного органа в 1995 году, если договаривающиеся стороны ГАТТ хотели получить уступки, они были вынуждены вести переговоры и заключать сделки. В отсутствие такого давления неудивительно, что в рамках ВТО страны сразу переходят к судебным разбирательствам, тем самым сворачивая дипломатический процесс. Еще одна причина прекращения успешных крупных переговоров кроется в составе нынешней ВТО. Одно дело вести переговоры, когда у вас есть 23 страны-единомышленницы, и совсем другое - когда у вас 164 страны, многие из которых не являются странами с рыночной экономикой и верховенством закона, а некоторые - нерыночными автократиями. Добавьте к этому тот факт, что каждая из этих стран гораздо больше заинтересована в поиске преимуществ для себя, чем в продвижении свободной торговли. В таких условиях крайне сложно добиться консенсуса по любой значимой сделке.
Хотя отсутствие сделок лучше, чем их отсутствие, я не радуюсь прекращению серьезных многосторонних торговых переговоров. Торговая система, основанная на правилах, хорошо служила Соединенным Штатам с 1947 по 1995 год. А паралич в ВТО означает, что несправедливости, заложенные в соглашение Уругвайского раунда, которые наносят ущерб интересам США, сохраняются. Три наиболее серьезных из них - это несопоставимые тарифные ставки, лазейка для развивающихся стран и исключения из режима наибольшего благоприятствования, которые грозят поглотить правило.
Тарифные диспропорции
Уругвайский раунд оставил в силе значительные различия в глобальных тарифных ставках. Соглашение закрепило высокие тарифы для якобы "развивающихся" стран, таких как Китай, которые стали одними из доминирующих торговых держав в мире, а также оставило заметные различия между Соединенными Штатами и Европой. Например, тариф на автомобили в США составляет 2,5 % по сравнению с 25 %-ным тарифом из Китая и 10 %-ным тарифом из ЕС. Для Индии тариф на автомобили составляет 100 %, а для Бразилии - 34 %. У нас средняя применяемая ставка тарифа на вино составляет около 3,5 процента. В ЕС этот показатель равен 32 процентам. Для Бразилии и Индии этот показатель составляет 20 процентов, а пошлины на другие товары часто превышают 150 процентов. Можно привести множество других примеров.
Если бы международная торговая система продолжала развиваться по схеме, установленной после 1947 года, у Соединенных Штатов была бы возможность устранить эти диспропорции в ходе будущих раундов переговоров. Но поскольку переговорная функция ВТО находится в упадке, такой возможности для исправления ситуации не предвидится.
Лазейка для развивающихся стран
Другой проблемой является отношение к так называемым развивающимся странам. Одна из странностей торговых переговоров заключается в том, что, хотя все стороны утверждают, что согласны с общей целью создания новых важных правил, способствующих открытию рынков, для достижения согласия им приходится создавать исключения и изъятия, которые, по сути, сводят на нет все обязательства. Все торговые сделки, которые я читал, как правило, следуют этой схеме.
Один из особенно пагубных примеров такой ловкости рук - "особый и дифференцированный режим" в отношении развивающихся стран. Во многих случаях "развивающиеся страны" имеют меньше обязательств по соглашениям ВТО, чем другие страны. Хотя фактические исключения зависят от конкретных переговоров, в целом развивающиеся страны имеют больше времени для постепенного выполнения обязательств и могут предпринимать определенные запрещенные действия без наказания. Они также могут предпринимать определенные шаги для помощи своим компаниям и экономике, чего не могут делать развитые страны. Например, развивающиеся страны имеют право ограничивать импорт, чтобы способствовать созданию или поддержанию определенной национальной промышленности или помочь в решении проблем с платежным балансом. Развивающиеся страны также имеют доступ к положениям, которые представляют собой невзаимные преференции. В Соединенных Штатах действует режим невзаимных преференций, в соответствии с которым эти страны могут получать беспошлинный доступ. Мы называем это Общей системой преференций, или GSP.
Это понятие преференциального режима имеет определенную обоснованность, но, как это ни странно, любая страна может "самостоятельно определить" себя в качестве развивающейся. В самом деле, Соединенные Штаты могли бы так поступить, если бы захотели. Неудивительно, что большинство членов ВТО называют себя развивающимися странами. Более того, из стран "Большой двадцатки" (группа из двадцати крупнейших экономик мира) несколько сами называют себя развивающимися странами в ВТО. К ним относятся Китай (вторая по величине экономика в мире), Мексика, Индия, Турция, Саудовская Аравия, Индонезия, ЮАР и Аргентина. Конечно, нелепо, когда к этим крупным и порой очень богатым экономикам относятся иначе, чем к Соединенным Штатам в ВТО. Чтобы противостоять этому абсурду, администрация Трампа проводила политику поощрения богатых стран к переименованию себя в развитые. Мы убедили Бразилию и Южную Корею заявить, что они больше не являются развивающимися странами. Но проблема остается.
Я всегда указываю на очевидное противоречие, которое выявляет статус "развивающейся страны" . Теологи свободной торговли утверждают, что страны с большей вероятностью будут развиваться, если они будут следовать политике свободной торговли, такой как та, что кодифицирована в правилах ВТО. Однако 80 процентов членов ВТО называют себя развивающимися странами именно потому, что не хотят следовать правилам, которые, по их мнению, будут препятствовать их росту. Это немного похоже на отделение Анонимных Алкоголиков, где 80 процентов членов хотят получить разрешение на продолжение пьянства. Особый режим должен применяться только к очень бедным странам, у которых нет ресурсов, чтобы следовать правилам.
Режим наибольшего благоприятствования находится под угрозой
ВТО якобы придерживается концепции режима наибольшего благоприятствования как своего высшего принципа. Этот принцип требует, чтобы каждая страна взимала одинаковую тарифную ставку со всех членов ВТО и одинаково относилась к товарам и услугам всех членов ВТО. Никакой игры в любимчиков. Но, как это обычно бывает у международных бюрократов, они создали исключение. Если страна заключает соглашение о свободной торговле с другой страной или группой стран, которое охватывает "практически всю" их торговлю, она может предоставлять этим странам льготы, которые лучше, чем НБН. Короче говоря, если вы заключаете соглашение о свободной торговле (ССТ), вы можете получить лучший режим, чем остальные. Поэтому, конечно, многие страны